«Люди не хотят изучать биоразнообразие, они хотят просто отдыхать»
Ещё 10-15 лет назад было практически невозможно даже обсуждать форматы работы турбизнеса на особо охраняемых природных территориях (ООПТ). Время прошло, поменялась нормативно-правовая база, а пандемия дополнительно подтолкнула людей к природе. Однако возросший трафик, необходимость самостоятельно работать с туристами и сложность отношений с партнерами все еще заставляют руководителей ООПТ задумываться, совместим ли бизнес с охраной природы. Эти вопросы обсудили эксперты на сессии «Заповедные территории и бизнес: объединяем интересы» в рамках выставки «Отдых» в Москве.
Первый заместитель директора Росзаповедцентра Минприроды России Дарья Мацук напомнила, что система ООПТ России насчитывает более 13 тысяч территорий, 336 из них – федерального значения. Ведомство расценивает эти природные богатства в качестве главного бренда России. «Наша задача сделать так, чтобы при упоминании России у гостей возникал образ не автомата Калашникова, а прекрасные заповедные территории. Нужно, чтобы людям было удобно путешествовать по России, а инвесторы понимали, зачем и как вкладывать деньги в проекты, связанные с наиболее красивыми местами. Природоохранное дело должны стать национальной идеей», – сказала г-жа Мацук.
Спикер также привела ряд законодательных инициатив Минприроды, которые уже направлены на рассмотрение правительства. В частности, проект федерального закона о регулировании экологического туризма и рекреационной деятельности на ООПТ. Он предполагает, среди прочего, введение системы планирования деятельности на территории нацпарков на перспективу 10 лет. Для каждой территории запланировано установить ее рекреационную емкость. Уже ведётся разработка методики, позволяющей оценить допустимую нагрузку на ту или иную природную среду. Ожидается, что эта работа будет завершена к ноябрю.
Президент Ассоциации по поддержке развития глэмпингов Жанна Кира поделилась негативным опытом взаимодействия с ООПТ. «В России не существует правового поля для работы глэмпингов. ООПТ просто не хотят с нами работать. Есть предприниматели, которые рвутся что-то сделать в Крыму, но им не дают, поскольку территория имеет статус заповедника – опасаются, что бизнес начнет строить что-то капитальное. В итоге мы не можем получить необходимые разрешения и теряем наиболее благоприятный период для развития глэмпингов. Вы говорите, что идет разработка законопроекта, касающегося ООПТ, но почему к диалогу не приглашают бизнес?» – адресовала вопрос представителю Минприроды г-жа Кира.
Дмитрий Колосов, директор по охране окружающей среды и устойчивому развитию курорта «Роза Хутор», где годовой трафик составляет 2 млн туристов, считает, что экотуризм пока нельзя назвать отраслью, это скорее направление. По его оценке, государственные структуры не способны заниматься развитием этой сферы, им просто не до того. «Только ленивый не сказал, что пандемия подтолкнула людей к природе, но болью каждого руководителя ООПТ является стихийный поток туристов. Проблема в том, что понятие экотуризма изначально маргинализировано, поскольку познавательная компонента в привычках отдыхающих очень невелика. Нет у них цели изучить биоразнообразие природной среды, они хотят просто отдыхать. В этой связи интересно, какую методику оценки нагрузки на среду сможет предложить Минприроды», – спросил г-н Колосов.
Модератор сессии, директор государственного природного заповедника Хакасский Виктор Непомнящий, не согласился с тем, что понятие экотуризма маргинализировано априори, поскольку познавательная составляющая зависит от объекта. Спикер привел в пример Куршскую косу или фототуры по природным объектам. А вот возможность оценить нагрузку на территорию г-н Непомнящий считает в общем утопичной. «Надеюсь, что Минприроды в своей работе учтет разработки мирового уровня», – подчеркнул он.
Об успешном опыте сочетания познавательной составляющей и бизнеса на территории, которая охраняется государством, рассказала замгендиректора музея-заповедника «Царицыно» Камиля Байдильдина: «Отмечу, что в первую очередь, мы – музей. Все изменения, которые мы планируем, проходят согласования в трех инстанциях. Посетителей много, но аудитория очень разная и нам нужно понимать, как работать с бегунами, бердвотчерами, семьями, которые просто живут рядом и ходят гулять в наш парк. В год нас посещают 6,2 млн человек, 1,2 млн – гости музеев. За последние четыре года рост посещаемости составил 30%».
По ее словам, в 2020 году люди стали больше следить за своим здоровьем и проводить время в парках. «Мы переработали наши программы под этот запрос: подготовили турпакеты для малых групп, составили больше маршрутов, открыли спортивные и детские площадки, парковки, комнаты матери и ребенка. Готовимся к открытию Нижнего царицынского пруда с пейзажными видами», – сказала г-жа Байдильдина.
В Алтайском государственном заповеднике, который занимает 10% территории Республики Алтай, тоже разработали в этом году новые уникальные маршруты. Чаще всего – однодневные, поскольку на территории нет связи, дорог и другой инфраструктуры. Но часть Телецкого озера не является охраняемой территорией, поэтому там размешается комфортабельный курорт, автопутешественники даже могут перевести свой транспорт по воде на пароме. На водопаде Корбу, к примеру, за год бывает около 100 тысяч посетителей.
Стоит отметить, что 25% Республики Алтай занимают ООПТ федерального и регионального значения. По словам директор Алтайского заповедника Игоря Калмыкова, у этих территорий не должно быть цели зарабатывать на туристах, поскольку ни о какой защите природы в таком случае речь идти не может. Не так уж много пользы и от волонтерского туризма, поскольку неосторожность добровольных помощников и несчастные случаи могут стать для территории большой проблемой. Сайлюгемский заповедник привлекает волонтеров, но это медийные личности, внимание которых позволяет поддерживать интерес средств массовой информации.
В ходе дискуссии несколько раз прозвучали отсылки к зарубежному опыту, но, как отметил Виктор Непомнящий, это настолько далеко от российских реалий, что лично он смог применить на практике только планировку туалетов. Между тем координатор программы международного обмена опытом между российскими и европейскими ООПТ, директор словацкой Ассоциации по охране природы «Махаон Интернешнл» Светлана Белова уверена, что России есть чему поучиться у зарубежных коллег. Она, в частности, рассказа об опыте национального парка Гесойзе в Австрии, который ориентирован, в основном, на альпинистов.
В депрессивный период существования территории, когда наблюдался спад экономики и молодежь уезжала в большие города, руководство парка стало налаживать отношения с партнерами, объединять местных производителей и небольшие магазинчики. Были выработаны критерии партнерства, и программа начала набирать популярность среди предпринимателей, поскольку давала им возможность развивать горизонтальные связи. Каждый отель стал своего рода визит-центром, где персонал мог рассказать о национально парке. Появилась общая маркетинговая стратегия, а хаос брендов перешел в стадию единого образа территории. Визуальное решение и грамотный таргетинг позволили создать узнаваемый образ территории , где живут и отдыхают люди с одинаковыми предоставлениями о жизни.
Все это привлекло именно ту узкую аудиторию альпинистов, в которой парк заинтересован. В итоге за пять лет количество ночевок увеличилось на 23%. В России этот опыт ассоциация сейчас пытается экстраполировать на площадку Кенозерского национального парка.
Наталья Рудакова, специально для RATA-news
